День уже властвовал в полную силу, когда Тристан Порто, не открывая глаз, нежился в кровати и слушал заливистые трели, струившиеся по комнате. Левая рука его, ленно поднявшись, исследовала бесчисленное количество подушек, небрежно раскиданных у изголовья постели. К его большому удивлению, никого рядом почему-то обнаружено не было.
"Вчерашний вечер окончился столь неудачно? Нет! Да! Ах, да. Сегодня же много дел, хотелось встать пораньше!"
Тристан открыл наконец глаза.
"Пораньше" очевидно не удалось.
Солнце палило в окна что есть мочи, упруго отскакивая от мраморного пола веером разноцветных лучей. Свесив с высокой кровати свои длинные ноги, Тристан достал до самого пола и слегка поежился - холод мрамора так неприветлив по сравнению с теплотой и нежностью простыней, манящих обратно! Пару минут он всерьез размышлял, а не поддаться ли искушению? Но новый день сулил куда больше радужных соблазнов, чем царство сновидений.
Тристан прошел через комнату, приблизившись к клетке: тончайшие золотые прутья сплетались в хитроумный узор, настоящая мастерская работа. Обитатели клетки казались не меньшими драгоценностями: две сияюще-золотистые пташки старательно выводили ноту за нотой, да так причудливо и тонко, что Тристан невольно заслушался, ласково проводя пальцами по прутьям.
"Как же, говорили Ольгердовичи, их называют? Кажется, канарейки? Маленькие гостьи из Вечного..."
Мелодия захватывала юношу. Словно танцуя, он пронесся по комнате, оказавшись в самом ее центре, где сияла полированным деревом арфа. Пролетая мимо он провел пальцами по всем струнам, как иной мальчишка палкой по жердям деревенского забора. Но все же недаром арфа предмет куда более деликатный: инструмент немедленно добавил в переливы птичьих голосов свои мягкие ноты.
Входная дверь тут же беззвучно приоткрылась, замерший у порога слуга вытянулся, убрав руки за спину. Длинный крючковатый нос его стремился — правда безрезультатно, — достать до балок потолка, а вот обрамленные сетью морщинок глаза из-под полуприкрытых век, напротив, старательно изучали пол.
— Пьер-Александр! Ах да, Пьер-Александр.. Синий шелк, сегодня синий шелк.. хотя нет, я сам прогуляюсь до гардеробной! — Порто сел за арфу и руки его забегали по струнам. Слуга удалился так же беззвучно, как и возник, еще пара мгновений и он возник на том же месте, ткань, переливаясь струилась с деревянных плечиков в руках старого слуги.
— Да, завтрак сегодня не понадобится. Или уже обед, Пьер-Александр? — Порто бросил свое занятие и вернулся к кровати, немедля со всего размаху запрыгнув на облако покрывал.
— Полдень, месьё. — слуга говорил в нос, растягивая гласные, как сладкоежка — удовольствие от ведерка мороженного.
— Тогда тем более не стоит. Кажется.. кажется я опаздываю. — Тристан скучающе разглядывал потолок. Рука его вспорхнула в позволяющем приблизиться жесте. — И я сам! Не нужно. — продолжая думать о чем-то своем, Тристан привычно подставлял слуге то одну ногу то вторую, протягивал руки в рукава. Когда слуга скользнул обратно к двери и принял прежнюю позу, Порто повертелся перед высоким зеркалом, занимавшим добрую половину стены:
— Прекрасно! Просто прекрасно!
На столике у клетки лежало крохотное желтое перышко, подхватив его, Порто вставил находку в кипу взлохмаченных ярко-алых локонов. Нахмурился, вынул перышко и бросил прямо на пол.
— Пьер-Александр! Лошадь! — Тристан продолжал любоваться собой в отражении. — И да.. Обязательно белую! Белая будет как раз.
Слуга все так же беззвучно исчез за дверью.

Небольшое время спустя, сияющий Тристан Порто показался во дворе Шато, лошадь у дверей уже била копытом. Клубы пыли взвились по дороге по направлению к храму бога Куртуаза.

Служительница Куртуаза, юная девушка, едва поборов стеснение, приблизилась к Тристану. Несколько нехитрых манипуляций — к наряду мага добавился белоснежный скапулярий, золотые нити вышивки на нем складывались в витиеватый цветочный орнамент. Не отрываясь от бокала, он, склонившись, позволил девушке возложить на шевелюру венок из белых ромашек. Когда Тристан снова распрямился во весь рост, бокал был уже пуст. Со вздохом заглянув в пустующий предмет, он отправил его прямо в руки окончательно смущенной служительницы и бодрым шагом прошествовал в главный зал.
— Месье Порто, доброго дня, как мы рады вас видеть! — немедля загундосил невысокий круглый человек, торопливо семеня по направлению к Тристану. Рукава праздничного упелянда, оттороченого мехом, волочились по полу за коротышкой.
— О, столь прекрасный, столь благословенный день! И несравненный, высший праздник для всех нас, да ниспошлет любовь и милость Куртуаз, на дом ваш, господин..
— Гиньясу, Ромарио Гиньясу — едва слышно прошелестел откуда-то тихий шепот молоденькой служительницы прямо в левое ухо Тристана.
— ..любезнейший Гиньясу! — Порто пружинящей походкой вышагивал в центр уставленного источающими сладкие ароматы цветочными композициями зала. Коротышка, чуть подскакивая, семенил за ним, следом за округлым предводителем семейства маячили не менее дородные лица других членов семьи. — Вне тени всякого сомненья, этот день — он прослывет сиятельным из дней, что только доводилось видеть Каэндору!
— Да так-то оно так, месье Порто..
— Ах, звон колоколов и блеск торжеств, и сладость долгожданной встречи — слиянье душ, и рук, и любящих сердец!
— Да, но.. месье Порто. Есть один момент..
— Что может быть прекраснее деяний Куртуаза, о счастье, таинство бесценное любви! В тот миг когда..
— Господин Порто! У нас, кажется, есть некоторая заминка. Любовь, сердца, вот это все...
— О! — Тристан резко остановился, и крутанувшись на каблуках, воззрился с высоты своего роста на едва не налетевшего на него Ромарио. В рядах следовавшей за ними толпы возникла некоторая сумятица, кажется, кому-то все же наступили на подол — благо длинных подолов и мантий наблюдалось чуть ли не больше, чем беспокойных родственников. — О!? — повторил Порто на тон выше, разглядывая сложившего на животе потные ладошки достопочтенного господина.
— Моя дочь, вы понимаете, не то чтобы.. То есть она.. — Маг практически не слушал дальнейшее бормотание толстяка, крой костюма занимал его внимание куда больше. — ..а документы на обручение в Магистрате, еще третьего дня как все подписаны, стороны согласны, вот только дело встало..
— Я понимаю. — Тристан, наконец, оторвался от разглядывания узоров на ткани, — Итак, у нас все готово? — трепетное создание в облачении служительницы расторопно закивало.
— Ну что же, господа, не будем терять ни секунды, осчастливим нашу милую невесту. И жениха! Еще и на дорогую тещу останется, — он отправил самую любезную улыбку куда-то в толпу, — гулять так гулять, милостью Куртуаза. Взмахнув рукой, Порто в сопровождении служительницы удалился в сторону восточного придела под возбужденно-радостный шепоток толпы. Будущая теща была взволнована особо.

Пестрая толпа растеклась на две половины, образовав проход от дверей до места, где жениха и невесту поджидал возвышающийся над людским варевом Тристан Порто. Под мощные звуки органа, загудевшие меж сводами храма, высокие двери отворились: медленно, как подсудимый на место казни, двое продвигались к алтарю. Когда процессия достигла положенного места, органист чуть сбавил пыл инструмента — начиналась любимая Тристаном часть.
В круге света, льющегося из узких окон под сводами, маг, воздев длинные худощавые руки в воздух, словно воспарил. Звонкий голос его, нараспев читающий старинный текст на древнем языке, хоть и не понятном местным жителям, наполнил воздух храма.
Он весь сиял, он наслаждался.
Хотя порою и испытывал желание вставить в свою речь плеяду древних как их род нецензурных слов — и без сомнения бы это сделал, будь застрахован от присутствия сородичей во храме.
Ему представлялось, что он парит по воздуху, поражая великолепием сердце каждого — неважно, что эти "каждые" вряд ли могли насладиться зрелищем. Потому что половина из них усиленно сморкалась — кто в платок, а кто в рукав. Вторая же половина пялилась на невесту. Ох уж эти невесты! Мнят себя королевами бала! "А этот красный атлас ее чудовищно толстит." — ревниво отметил Тристан, продолжая свою речь. Когда же она была окончена, перешел на обычный каэндорский:
— Берешь ли ты, раб божий... — имя Тристан предательски забыл. Подсказки, лежащий перед ним, не оказалось. — ..дорогую невесту в законные супруги? Пришел сюда ты добровольно, чтоб заключить супружеский союз с.. прекрасной дамой, что лицезреешь перед собою?
Что пробубнил жених, ведомо осталось, пожалуй, только Куртуазу.
— А ты, милейшая невеста, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение стать верною супругой? — ответ он знал куда лучше самой невесты.
Девица залилась краской, сравнявшись цветом с платьем. Не ведомо, пылало ли в ее сердце обожание к персоне жениха, но как минимум дело обошлось без возмущений. Супруги обменялись кольцами.
— И сей союз благословляю милостею Куртуаза! — орган снова вспыхнул мелодией, скрадывая приглушенные хлюпанья в зале. Свежеиспеченные муж и жена потянулись на выход, у порога встретив град лепестков ромашек, в количестве, едва не превратившем фигуры в два сугроба.
Тристан Порто, облокотившись на холодный мрамор, провожал толпу взглядом.
Чуть спустя, уже в привычном одеянии, маг пробирался поближе к бокалам, полным красного, когда утирающий глаза Ромарио выловил его в толпе:
— Вы наш спаситель, месье Порто! — в руку Порто,звякнув, лег увесистый мешок. — Не можете представить, как мы вам благодарны! Спасибо!
— Не стоит, милейший, совсем не стоит. — он уложил "спасибо" в карман. — Какие пустяки.
Желания продолжать разговор Тристан не испытывал, раздобыв бокал, он тут же затерялся в толпе. Пальцы нащупали в кармане вознаграждение: достал, хмуро заглянул в мешок. Выудил несколько монет и кинул всю остальную увесистую поклажу конюшонку, который, несмотря на удивление, метко схватил добычу.
Распевая песни, подогретая вином процессия тронулась по улицам города.

Главная улица

Отредактировано Тристан Порто (2015-06-14 02:49:56)