Площадь Семи Благ

Солнце укоротило тени, как умелый палач, когда Башня нависла над ней всей своей правильной и выверенной до угла громадой. Самое высокое здание в городе имело по стрельчатому окну на каждом этаже, а под пирамидальной крышей скрывалась колокольня и небольшая, открытая ветрам смотровая площадка с зубчатым парапетом.
Вход в Храм Винчента украшали четыре арки с колоннами, поддерживающие небольшой аттик, украшенный барельефами, на которых Народ, понятно какой, прославлял в различных сценах Порядок, Знание и Закон.
Поднявшись по белым мраморным ступеням, можно было проникнуть в прохладное, пахнущее машинным маслом и лабораторией нутро Башни, тьма которой поглощала просителей, поглотила и Франческу Бордекки, урожденную Цинтарини.
Поднявшись на несколько пролетов в кабине, движимой вверх по специальной шахте, чародейка направилась сразу в святилище, где стояла статуя божества. Возможно, удобнее было бы посетить заднюю часть храма, куда  обычно и приходили магики народа для работы, размышлений или отдыха. Но она хотела взглянуть на Многорукого. И вспомнить о небольшом и зудящем желании, увязшем где-то на задворках алхимического сознания, как коготь хищной птицы в теле добычи.
Застыв в дальнем углу наоса, под небольшой аркой, рядом с пресс-машиной и блестящим медным перегонным кубом литров на триста, чародейка посмотрела на высокую фигуру божества и мимолетно улыбнулась тому ощущению силы и исцеления, которое дарили мгновения, проведенные здесь. Голова словно очищалась от наносной пелены, мысли становились более ясными. И даже стало понятно, как нужно было действовать вчера ночью, почему ничего не вышло сегодня днем и кто из всей семьи оказался бы наиболее успешным в установлении нового договора с чужаком взамен предыдущего. Задним умом, как говорят, все крепки.

-  Невольно, мой глава. И лишь ту часть, которая не затруднит никого из нас.
   Франческа успела справиться с собой. Когда главный Бордекки остановился перед Многоруким, в душе она была уже спокойна, как озерная гладь.
  Хотя, как только прозвучали первые ноты знакомого голоса, чародейка испытала чуть ли не физическое напряжение, заставляющее тело приготовиться к рывку, как это случается с человеком перед лицом опасности.
Проблема заключалась в том, что, как алхимик народа, она должна была рассказать Алессандро о новом подходе к производству металла, и что еще более важно - о взрывчатом веществе, которое в Сенарике еще не видели.    Этого требовал закон, этого требовало воспитание и этого требовали стойкие убеждения Франчески. Но вместо нужных слов получилась только привычная вежливая и многозначительная улыбка.
  Она подошла, шурша платьем, встав так, чтоб высокому Бордекки лучше было видно декольте, шею, шапку, что угодно, только не лицо. Склонила голову в традиционном приветствии, спрятав взгляд.   
  Собиралась солгать, умолчав. Вот прямо сейчас.
  Сохраняя при этом привычный вежливый и отстраненный эмоциональный фон.
  - Такая неожиданная встреча. Мне казалось, не в ваших привычках наведываться сюда в полдень.
   Вежливость требовала сказать, что встреча не только неожиданна, но и радостна. Но Алессандро Бордекки ненавидел фальшь и чувствовал ее остро. Вдобавок, Франческа уловила исходившую от главы народа странную угрюмость и решимость, возможно и раздражение. В такой ситуации подогревать смесь было опасно. Лучше привычно продемонстрировать положенное уважение и хватит.
   Это было легко, учитывая, что Франческа делала так всегда. Она как раз и была тем магом, который считал, что на месте главы Семьи, на месте Алессандро, сейчас должен был находиться безвременно почивший под Вечным Родриго Бордекки.
  Остальные мастера народа, насколько заметила женщина, испытывали к этому человеку восхищенное почтение, в разной степени разбавленное теми или иными эмоциями - от зависти и опасений до влюбленности и желания.
   Наступивший отрезок молчания позволил ей понадеяться на то, что с Алессандро Бордекки снова случится приступ семейной забывчивости, и чародейке удастся незаметно улизнуть.

- Вам не отказывают, мой глава, и вы это знаете.
Твердость и улыбка теперь давались ей нелегко, но Франческа умела быть отчаянно упертой.
"Предложение" ошеломило ее всем.
Не смотря на форму, в которую облек свой приказ главный Бордекки, отказа быть не могло. Их никогда не следовало от магов, таким был Закон и Порядок. Нарушить его - значило отправиться вслед за Андреа.
И если бы он приказал утопиться, например, во имя Семьи в чане на ближайшей поташне, чародейке пришлось бы как минимум попробовать.
А мог бы предложить отправиться в Вечный в поисках олова. На каплю Франческе показалось, что это - задания из одной песни. Особенно для того, кто не смыслит в Вечном, кораблях и морях.
У Алессандро Бордекки глаза были темные и жесткие, а ладони - сухие. Франческа вздохнула, протянув руку за кольцом и отчаявшись удержать эмоциональное равновесие.
- Вам следует быть более внимательным к своей коже. Я дам задание Иво передать несколько мазей для рук...
Ей хотелось рассказать, что семейная Лаборатория - это то самое место, которое при ней бы расцвело. Кто еще мог лучше знать, как обустроить Ночной и Дневной сады, как организовать поставки и сбить цену на сырье, как и что требовать с учащихся там магов и работающих людей? Франческа Бордекки дневала и ночевала бы там, проводя опыты, учитывая, что материала в Семейной лаборатории всегда было вдосталь.
Но говорить что-либо уже не было смысла. Алессандро решил убрать ее из Каэндора, и женщина даже не была уверена, что хочет понять суть его интриги, почему именно ей поручают... это.
- Что я должна еще знать? Откуда... начать?
А потом поправилась:
- Когда ушел корабль?
Карлоса Фуэго еще можно было найти. С ним можно было сделать вообще что угодно, если он еще не бежал из города, что Франческа на его месте бы сделала непременно сразу по возникновении конфликта с народом Бордекки.

Чародейка расправила дорогую ткань платья, приседая в традиционном жесте уважения и склоняя голову.
Украшения тихо звякнули - нахально и самоуверенно
Она представила себя попеременно то звездным небом, то гладью озера, то холодным синим льдом, по которому они ступали с Элио в Дате. Все, как учили в школе магии народа.
И ничего из того, что могло бы помочь.
- Во имя Народа и Порядка. - в тихом и ровном голосе нельзя было различить хорошо запрятанную вяжущую горечь.
Опала и немилость на ровном месте.
"Не думай об этом. Не смей". - приказала себе Франческа, пряча кольцо в декольте и демонстративно думая о том, что этот Бордекки является воплощенной волей Винчента, а значит, волей божества.  Он и был сейчас таким - большим, высоким, тощим, сложным, страшным.
-Я сделаю все, как вы желаете. - пообещала она, не веря в то, что при отсутствии всех магов дело нельзя было доверить людям знающим и разбирающимся в убийстве. - Разрешите... приступить.
Чтобы не додумать ни одной из фраз чем-то негодным, ей пришлось сильно постараться.