Ярмарочная площадь. Ломбард "Медный грош" >

«Отличное колечко – вертел безделушку в руке Эвра, улыбаясь ему».
Кольцо не несло никакой ценности, оно было найдено Реми в луже, а привлекло к себе внимание блеском. Возможно, кто-то потерял его, а возможно избавился.
Он готовился преподнести его в качестве платы за ужин, либо просто порадовать Тринни. Малышка так любила все блестящие.
С лихвою отличить драгоценный металл от этого поддельного блеска? Для Реми не составляло труда, но, что сказала бы красотка? Красотка, которая ей не являлась.
Пухлая девчонка, которую, пожалуй, мог лапать лишь завсегдатай «Бобра». Хохотушка, идущая в руки к любому, кто звал. Она понимала, что годы скоротечны, но, пользовалась спросом у мужчин; особенно, если у этих мужчин не было за душой ни гроша, а покушать хотелось.
– Сотни извинений, – раскланялся Эвра, наступив случайно на край длинного платья девушки, которая перебегала ему дорогу.
Зоркие глаза хорька рассмотрели зад необъятных размеров, а сам Реми, подмигнул ей, не срывая улыбки с лица.
Остановившись, провожал взглядом постоянно оборачивающуюся девчонку, что проверяла "смотрит он ей в след или нет", Эвра, приподнял руку, показав колечко. Его губы дрогнули, очертив немое «лови».
Взмах руки и безделушка полетела в сторону уплывающей. Она поймала, повертела, лицо ее скривилось, будто хватанула уксуса, и кольцо было отправлено в грязь.
«Не судьба - улыбнулся хорек».

Топот ног за дверьми, приглушенные голоса и один очень громкий, что принадлежал Тринни. Реми прилизал волосы, вскинул подбородок и вошел в двери, зная, когда нужно это сделать.
Прямо к нему в руки шагнула красотка, что он подхватил и покружил вокруг.
– Как всегда, ты прекрасна, – подтянул к губам пухленькую ручку девушки хорек, одаривая поцелуем.
Манящая улыбка, прищуренные хитрые глаза и девушке было невозможно не войти в краску от такого жеста.
Тринни отмахнулась, скомкав другой рукой передник, отвернулась и словно натертые свекольным соком щеки запылали еще ярче.
– Малышка, у меня был сегодня трудный день, я жажду отведать великолепной еды и с удовольствие послушать о том, как провела ты время.
– Скорее садись за стол, сейчас я тебя накормлю.
Реми прижал к себе пухляшку, склонился к ее ушку и шепнул:
– Может быть нам побеседовать наверху?
Тринни смущенно хохотнула, еще больше покраснела и отодвинула Эвра от себя:
– Ну-уууу, у меня еще полно работы.
Хорек скривился в печальном выражении лица, став похожим на грустного шута, которого облили помоями, однако, послав малышке воздушный поцелуй, вновь наградил ее улыбкой.

Столик достался у окна, лавка было придвинута вплотную, пришлось отодвигать. Он сел, опустил голову на подставленный кулак. Каждый раз, когда Тринни смотрела в его сторону, он улыбался.
«Какая же ты толстуха, мне нужно много выпить. Как хорошо, что ты отказалась подняться наверх – думал хорек».
Сознательно ведь предлагал, зная и видя, что столовая постоялого двора забита до отказа, а стало быть – откажет…

Красотка, хохотала на весь первый этаж «бобра», каждый раз, когда Эвра шептал ей непристойности  в ухо, или рассказывал очередную шутку. Рыжебородый постоянно вычесывал свою бороду, поглядывал на владельца постоялого двора, что так же устремлял взгляд на их стол.  Эддар раздувался в щеках, жевал что-то и бурчал под нос оскорбления в адрес постояльцев. Реми закладывал очередной кусок ужина, запивая его большим глотком эля и ему было все равно до владельца. Было все равно ему и до дочери его, но этой внимание он уделял не просто так. Что до всего того, что окружало веселую компанию, так всем было наплевать.
Двери трактира распахнулись,  в них вбежала взволнованная крестьянка и сразу же побежала вглубь зала.
Женщина обернулась, вскрикнула, подтягивая трясущуюся руку к искривленному в ужасе рту. На этом поток вновь пришедших не закончился, потому как буквально сразу же, в те же самые двери завалился тучный мужик,  был в явном подпитии, сжимал в руке  топор и старался устоять на ногах.
– Убью, сука! Убь-ююююю… - затянул он, сложа губы трубочкой.
Сперва, ему никто не поверил, затем, мужичонка попытался упасть мордой вперед, удержался, сделал парочку шагов по направлению к женщине.
– Иди сюда! – взвился его топор над головой. – Шшшшшлюха!  – плюясь в окружающих, добавил человек.
Эвра заметил это, отвлекся от воркования с Тринни, задумался .
«Действительно, пошел убивать»
– Фред,  я, пожалуй, пойду, – обернулся хорек к рыжебороду.
Отпуская из своих рук пышное тело малышки, Эвра улыбнулся ей, обхватил двум руками пухленькую ручонку, поднес к губам.
– Ты просто сокровище. Сколько я должен?
Крошка заметно поникла. Тяжелый день, вечные потребности постояльцев, к вечеру – столы таверны заставляй. Пока кухня постоялого двора была под присмотром Эддара, его дочь ловко управлялась в общем зале, обслуживая голодных горожан.
– Сегодня я тебя угощаю, но к твоему приятелю это не относится, – заметила пухленькая девушка.
Реми взглянул на рыжебородого, не скрывая ехидной ухмылки. Тринни даже представить себе не могла, что субъект, расположившийся рядом за столом, не является другом Эвра, более того, он, скорее враг, но, об этом «хорек» распространяться не пожелал и промолчал, мило улыбаясь.
Еще раз, поднеся руку девушки к губам, «хорек» мило улыбнулся: – сокровище.
Пока стол, за которым сидел Эвра окунался в дружелюбную атмосферу, в самом зале творились беспорядки. Четверо крепких завсегдатаев крутили руки подвыпившего смутьяна, а стайка женщин взялась успокаивать пострадавшую, которую трясло. Реми подбрасывал туда косые взгляды, с каждым разом желая скорее покинуть это местечко.
– Жаль мне таких вот мужиков, – внезапно подал звук Фред. – Женятся на – черт знает ком, потом страдают всю свою оставшуюся жизнь. Все бабы - шлюхи и в этом прав он.
Тринни, вполоборота, покосилась на рыжебородого: – а мне ничуть! На беззащитную женщину с топором! Сейчас стража подойдет и надеюсь, что его пребывание в тюрьме будет суровым. Таких только так и надо.
Эвра докурил трубку, стряхнул лишнее, постучал по столу, затем указал на столпотворение: – конечно же, ты права.
– И знаю это! А знатные как себя ведут? – отвесила «красотка». – К примеру, не так давно сама стала свидетельницей того, как один из отпрысков бранил Фриту. Не понравилось ему как та с ним говорит.
– А бабе и помолчать полезно лишний разок! – влез Фред.
Тринни скорчила отвратительную гримасу и для себя пометила, что с этим рыжим разговаривать она не станет.
– Так что там с Фритой? – заглянул в глаза малышке Реми.
– С Фритой все в порядке, а благодарить она должна за это Вито Блази, что приехал в город.
– Выскочка? – хрюкнул Фред.
– Вито наказал наглеца, посадив при всех задом в пыль.  Ой, он такой хорошенький, - прижала мечтательно кулаки к груди Тринни. – Как-то заходил к нам.
– Что же в нем хорошего? – спросил «хорек».
– Хорош собой! Самый непревзойдённый стрелок.  Он редко ошибается и равных ему нет! –  С блеском в глазах ответила Тринни. - Я слышала, что он будет участвовать в стрельбищах и что там обещают награду за победу.
–Тринни! – донесся громкий голос Эддара.
– Опять! Пора. Пора вмешаться  – Только и успела сказать пухляшка, прежде чем вспорхнула с места, скрываясь в толпе гневных горожан, что продолжали избивать пьянчужку.
– И мне пора, – еще раз выдал «хорек».
– Давай-давай, еще увидимся… – подхватил Фред.

> Стрельбища

Войдя в комнату, Элиса долго пыталась рассмотреть в темноте хоть что-то, наконец в отсвете из коридора удалось разобрать стоящую на столе свечу. Дрожащее пламя рассеяло мрак небольшой комнатушки: стол, стул, узкая кровать - ничего примечательного. Достав из сумки письмо, девушка устроилась на кровати и поднесла лист поближе к свету. Немногочисленные строки были ровными и красивыми. *Пишет ли она она сама, или грамотей-счетовод заведения?*

Леди Рибера-Вальдес,
Благодарю вас за визит, а также за свежую порцию виноградной мази, она просто прелестна! Кожа после нее на удивление хороша, как шелк. Буду рада опробовать ваши новые творения.
Что касается вашей просьбы: к сожалению, человек, описываемый вами, мне не известен. Ничем помочь вам не смогу,простите.
Милора.

Сложив записку, Элиса задумалась. Не было в городе моряка, шального школяра или заезжего наемника, которого не знали бы сплетники на Ярмарочной площади или в заведении Кошки - вплоть до того, сколько деньжат звенит в карманах различной швали.

*Такой резкий сухой отказ, а ведь она даже не дала разрешения расспросить девчонок. Никакой это не наемник богатеньких торгашей, морды всех наемников наперечет известны, и не только морды. За исключением, может, "Кольца".. Но эти олухи в порту не скрывали за масками лиц.
А значит, в таком случае Гаспар может не надеяться на лучшее. Скорее всего, кто-то из своих, кто-то из крысят Эйро. Своих не сдают даже на всякий случай каким-то там непонятным любопытствующим. Милора совершенно не дура.
Остается, конечно, вариант случайности.. случайности? Случайно оставить кошелек жертве и тиснуть бумажку? В сортир, поди, нападавшему приспичило? Нет.. Танатос их подери, этих крыс! Когда же с ними покончат?*

В дверь постучали, Тринни громыхнула подносом с ужином.
- А вот и гусик! - девица заметила мрачное лицо Элисы, появление гусика ничуть не обрадовало ее. - А ты-то что, такой ужин и в одиночестве? И не боязно в такое время одной-то слоняться? Не дело, не дело!
Элиса подняла глаза на кудахчущую Тринни и потянулось за кружкой:
- Обычное дело.
- Негоже для приличной девицы! В городе страсть что творится! Стражи со стены тут прохлаждаются, вот тебе-то скажут! - Тринни сделала страшное выражение на широкой физиономии, -  Сегодня, говорят, труп нашли, такой вот, как ты, поди! Лицо, говорят, что фарш, ужас-то какой!
- Труп.. Труп - это хорошо.. - рассеяно ответила Элиса, отпивая из кружки.

Тринни резко осеклась, уставившись на девушку. Не нашедшись, что сказать, она выскочила из комнаты и хлопнула дверью.
*Ну.. я же не это имела в виду. Опыты, вскрытие... Ладно. Остается надеяться, что дурында не пришлет сюда стражу.*
Быстро расправившись с ужином, Элиса провалилась в сон.

Роже поднял голову и прищурился от яркого света. Солнце уже взошло и его лучи вовсю пробивались через открытое окошко сеновала. Мужчина пошарил в сене и расчихался от поднятой пыльцы. Вот еще не хватало на старости лет обзавестись дурными привычками, подумал он, суша до добра не доводит. Хотя кое-что приятное на ней есть. эта мысль сменила предыдущую, когда на глаза попался горшочки,  накрытые вышитым полотенцем, на котором лежала краюха хлеба. Когда же емкости освободились от прикрытия, в одном оказалась  похлебка из толченного овса и бражка, которая оказалась как нельзя кстати. Это означало две вещи- первая, что хозяйка оказалась очень довольна своим постояльцем, а вторая - что пора уходить отсюда, пока хозяин не проверил, где провела она ночь.
Потому, заморив червячка, боцман подобрал свои вещи и отправился по направлению к городским стенам. Денег при себе было не так уж, чтобы слишком много, но на пару дней могло хватить, а за это время Акулье Брюхо найдет себе корабль. Так что по окрестностям Каэндора разносилась веселая песенка  в которой из цензурного были только предлоги.
Правда, через ведро, когда ноги наконец донесли Акулье Брюхо до городских ворот настроение несколько упало. Сапоги натерли свежие мозоли, а солнце напекло голову. Да еще и городские стражники наотрез отказались впускать кого-либо в город на закате. Правила у них, (вырезано цензурой!) Потому пришлось переменить курс и направить свой путь в ближайшую харчевню.
Заказав эля с рыбкой, Бейкен заскучал и начал травить байки. Авось и нальют благодарные слушатели. Пришлось, конечно, думать, что и как говорить, потому весь смак история потеряла, но все же, все же...
-Что лучше много или мало? Ты, борода как думаешь?- Роже кивнул внимательно прислушивающемся к нему трактирщику. -Много говоришь? Вот ходил я тогда на патрульной галере с рыцарями. Погано, конечно, но платили неплохо. И взяли мы на абордаж пиратиков. Это история долгая, расскажу позже, когда в глотке не так сухо будет.  - И мощным глотком отправил эль по назначению.
Эддар понятливо наполнил следующую кружку и передал ее рассказчику. Тот довольно погладил бороду и продолжил:
-Так вот начали мы потрошить нами захваченных, расспрашивать их про их трудовые подвиги. И выяснили, что эти герои недавно напали на алмазный прииск в горах. Добычи взяли не так уж много, хоть и дорогой. И среди этой добычи был камушек размером,- боцман завертел головой по сторонам, но не нашел ничего подходящего.-Вот с этот рыбий хвост!- выдрал он наконец что-то подходящее из обглоданного хребта. Слушатели разочарованно загудели: камушек дюйма в три не казался им особо ценным. Боцман наставительно поднял палец:
-Вооот! И достался этот камушек самому заслуженному из пиратиков. Но один. А другим насыпали маленьких, но по нескольку штук. Этот заслуженный жутко расстроился, как это всем много, а ему мало. Тогда взял он топор и начал свой камушек ломать, чтобы и у него было много. А силы у него хватало, видно весь ум в силу ушел, так что расколол он его на кучу маленьких и на пыль алмазную. И стал он очень собой доволен- у него стало камешков больше чем у трех других не таких заслуженных. И те стали ему завидовать, так что начали они свои большие камешки ломать на маленькие. Но в самый разгар этого интересного дела и попалось их корыто нам под горячий прием. Мы им были очень благодарны за их старательность. Мы то, люди умные, и знали, что стоимость камушков зависит не от количества, а от размера и чистоты. И всю их добычу пришлось нам отдавать ювелирам на заточку инструментов. А этих придурков мы того, акулам скормили- если человек идиот, то ему жизнь ни к чему, во как!