— Оставьте эти истерики, любезная Элиса, цветочница на набережной Турнель, и та хладнокровнее вас. В благодарность за вашу помощь я даже пропущу мимо ушей неподобающие слова в адрес Семьи, уверен, вы не имели в виду ничего дурного, это просто нездоровая атмосфера.
Тристан воздел ладони в воздух, призывая прислушаться:
— Во первых строках, благодарю вас, сударь, вы оказались невероятно кстати, ценю вашу самоотверженность и доблесть в спасении путников от странной нежити, не ожидали увидать подобную в наших тихих лесах. Тристан Порто, всегда к вашим услугам. — маг сдержанно улыбнулся.
— Во, вторых, если вы последуете совету моей спутницы, я бы вам рекомендовал следовать прямиком в Шато, без малейших промедлений искать аудиенции Людо Порто. Хотя сильно сомневаюсь, что вы доберетесь живым.  — от того, что еще можно было принять за улыбку и вовсе не осталось никакого следа.  — Там вы сможете получить исцеление для вас и вашего товарища, достойное вознаграждение и более того, поступить на службу дому, лично по возвращении составлю протекцию в этом вопросе. Но скажу честно  — не рассчитывал бы добраться до города живым. У нас тут, как бы вам объяснить.. карантин, возможно, вы уже обречены. Я бы на вашем месте не уходил далеко от мага.
Порто скрестил руки на груди.
— В свете последних событий, разгула какой-то нечисти, не отказался бы от присутствия доброго воина.. как вас зовут? Если решитесь составить нам компанию, семья оплатит ваши услуги золотом в двойном размере. Решайте.

Крохотные частицы воды дрожали в воздухе, небо начинало угрожающе темнеть. Давала знать о себе усталость, слабость и проснувшийся так некстати голод. Тристан Порто, прислонившись к основанию колодца, протяжно вздохнул и пожал плечами.
— Помочь? Герольт, сожалею, но я не провидец и не следопыт. И вряд ли смогу быть полезен в поисках вашего друга.  — маг рассматривал птицу на плече рыцаря, вот уж кто прекрасная ищейка, даром что внешне сера как мышь. Второе плечо, на контрасте, было обагрено запекшейся кровью. — Найдете его, если он цел, передайте  — пусть непременно доложит о происшествии в лесу стражам. Нечисть разгулялась у самых стен. И чтобы эти дурни не вздумали присылать подмогу в деревню  — останутся в леднике у Хиркуса. На опыты.
Герольт, казалось, на редкость свеж после событий прошлой ночи, но все же Тристан с сомнением смотрел на израненного. Несколько слов маг произнес в сторону, на родном языке, отвернувшись и рассматривая соседнюю лужу. Возможно, в отражении и было что-то занимательное. В памяти всплывали треск пламени и силуэт второго воина, рубящего нечисть.
Порто покинул площадь у колодца, следуя далее, меж домов. Того, что можно условно назвать домами. Одинокие стены под обрушившейся кровлей, разбитые черепки, закопченные тазы и склянки — запустение, разруха, печальное эхо жизни, в спешке покинувшей некогда уютное селение. Обугленные яблони чернеющими стволами напоминали о садах, никого не порадующих этой осенью своими плодами. Маг был на удивление молчалив и хмур. Люди, сбегая от страшной хвори, выжигали до тла целые селения. Покидали их в панике, едва ли собирая пожитки. Такие примеры были известны до пришествия магов. Что же должно было случиться, чтобы прибегнуть к подобному варварству сейчас?
День минул на удивление внезапно, тягостные сумерки укрывали гиблый угол в глуши. Ни огня, ни приюта, ни припасов. Ночь, буде она проведена здесь, снова не сулила ничего хорошего.

Тристан Порто почти достиг околицы, когда его нагнала девушка. Жалкие руины сменились простором сельских угодий, по полям гулял пронизывающий ветер. Мощеная дорога под ногами кончилась, уступив место вязкой глине — проселочная тропа уходила вверх, взбираясь по холмам, грядами высившимися на фоне темнеющего неба.
— Разлагаться заживо на пустой желудок  — занятие не из приятных, то ли дело закусив доброй куропаткой и испив вина. Тут вы несомненно правы, прелестная Элиса. — Порто изучал неровный горизонт какое-то время, после, утвердительно кивнув самому себе, продолжил путь. — Только интересное дело. Мы с вами провели хоть и не самый приятный, но вполне тихий день среди этих камней.  — Тристан в сердцах пнул камешек на дороге, отлетевший на обочину.  — И думаю, не ошибусь, предположив, что ничего с нами не сталось. Будь у этой дряни столько долгий инкубационный период  — трупы находили бы у таверн близ городских ворот, а не на этих улицах.
Тристан коснулся рукою лба, рана все еще саднила, грудь туго охватывали бинты, все тело отдавало глухой ломотой. Ерунда, конечно, несколько полезных заклинаний и от шрамов не останется следа, но пока еще остаются вопросы важнее.
— А значит, мы с вами вычеркиваем заболевания, связанные с треклятым местом. Вот эти вот, кислоты, испарения, ну... что там еще бывает..  — маг снизил голос и задумался,  — ну вот это все, как там было..
— Аэробное распространение инфекции, ингаляционное отравление токсинами...  — хмуро донеслось из темноты.
— ..Да, да. Ну, должен признаться, эту лекцию я прогулял! Я был чрезвычайно занят. Не важно. Комары злосчастные..  — Тристан задумчиво почесал руку, насекомые радостно роились вокруг путников после дождя. — Трансме.. Трансми.. Гады и кровососы эти! Тоже не соизволили нам навредить.
Маг воздохнул.
— Элиса, этак нам с вами придется постараться, чтобы умереть. А вы боялись.
— Полагаете есть такие специальные хвори, особенно эффективные по ночам?— девушка за спиной явно негодовала.
— Разве что нас облюбует стая летучих мышей-кровососов, как в дурных сказках. Порто меж тем, с надеждой взглянул на небо. Нет, никаких кровососов там не было, местные летучие мыши все так же предпочитали насекомых.
— Да и сомневаюсь я, что любители насладиться прогулками по этим, бесспорно занятным, развалинам предпочитали заниматься этим по ночам. Вид, знаете ли, не так живописен. Бес ногу сломит.
Они приближались к высокой конусообразной громаде на вершине холма, ощетинившиеся лопасти крыльями диковинного насекомого чернели в выси над сооружением. Протяжный скрип говорил о том, что эти крылья давно не поворачивали к ветру. Остатки парусины трепыхались под порывами ветра. Темные бревна сруба покоились на невысокой раме, пирамидой уходя вверх, под тучи, бежавшие в ночном небе.  Тесная шатровка в три яруса, на невысокой раме, как многие в этих местах — ни амбара, ни тамбура, ни помещения для мельника, совершено ничего, что могло бы представлять интерес для мародеров. Тесное пыльное помещение с нехитрым механизмом в центре, деревянный столб и несколько плит. Маг тронул дверь, размокшая труха жалостливо посыпалась под пальцами. Щеколда с висящим на ней замком порядком проржавела, но не поддавалась так просто.
— Ваш кинжал, Элиса. — на ощупь лезвие вошло в щель, упора хватило, чтобы трухлявые доски хрустнули и полоска металла, на которой издавна держался замок, покинула насиженное место. Тристан набросил поводья на покосившиеся перила у рамы шатра.
Внутри было не различить не зги.

/Пробираться по камням было сложно, нога вот-вот норовила сорваться, мелкие булыжники, обгоняя друг друга, катились под откос. С пребрежных утесов, вышколенных морем, всегда тяжело спускаться вниз. Тристан хватался рукою за корни каких-то сосен, корявой сетью удерживавший эти груды земли от обвала, год за годом, луну за луной. Осторожно проверяя надежность булыжника, прежде чем ставить ногу, фут за футом юный Порто, едва справивший свои семь, продвигался к морю.
Сосны остались далеко позади, последний отрезок пути пришлось почти скатиться кубарем: по инерции пробежав по серому песку, мальчишка замахал руками в попытке затормозить, едва не врезался в волну, лизнувшую пеной носки ботинок. Восстановив равновесие, сделал шаг назад. Море с грохотом било прибрежные валуны, волны сердитой тяжестью катились к ногам ребенка. Серое марево, вскрики птиц, седое небо, нависшее, как недоброе предчувствие. Очертив носком нехитрые узоры, малец наблюдал, как вода заметает следы присутствия, робкого вмешательства в его чертоги.
Тристан поднял рыжую вихрастую голову, всмотревшись в темные бегущие гребни воды, в унылый пейзаж под тяжелыми нависшими тучами. Силуэт возвышался над водой, по пояс, волны как будто бы проходили сквозь человека. Темные одежды, строгие, богатой выделки, облегали тонкую фигуру, пальцы, сцепившись, покоились на животе. Высокий ворот, искусные манжеты, нить черного жемчуга. И каменное лицо, бледное, обескровленное, острые очерченные скулы, ни намека на жест, ни движения глаз. Волосы, темные, точь-в-точь как непослушная челка юного Порто, падавшая на лицо. Точно такая же, только темного цвета.
Ребенок, не отрываясь от видения, отступал по песку шаг за шагом, назад, назад, к камням, ища руками опору — кусты травы, какой-то осоки, едва пальцы касались их, рассыпались, оставляя темные линии на коже. Мальчик смотрел на ладонь с удивлением — сажа и копоть. Грохот воды слился с резким завыванием ветра, море с шумом поглотило юношу в темном, накрыв высокой волной. Крупные хлопья поднялись в воздух, заполняя собой пространство, сумрачной вьюгой.
Черный пепел летел вверх./
Утро взорвалось болью.
Пятна синего и красного, сливаясь в хаотичные узоры, плыли перед закрытыми глазами, открыть которые не хватало сил. Жар накатывал волнами и сменялся ознобом, тело мелко колотило, казалось каждая частица в нем вопиет. Недолеченные раны в совокупности с долгими прогулками под ливнем, как ни крути, сослужили свою службу.
Что-то прохладное опустилось на лоб. Порто со стоном открыл глаза.
Свет из окон вырезал в пространстве силуэт девушки.
Сознание возвращалось с неохотой, по крупице, как скупердяй Пандульфи, вычленяя из забвения фрагменты мозаики. Где он, кто он, что за дама встревоженно склонилась над ним.
Где-то неподалеку раздалось ржание лошади и резкий вскрик птиц. Новый день окончательно стал осязаемым и реальным.
Маг, пытаясь унять дрожь и жар, беззвучно произносил слова.

Порто сделал несколько глотков и отвел руку девушки в сторону:
— Не стоит беспокоиться, моя дорогая! Если только у вас там не отыскалось вина. Нет? Совсем ни капельки? Ну что же..  — Тристан поднялся на ноги и, вычурно взмахнув рукою, продекламировал невидимой публике,  — Свершилось чудо! Друг спас жизнь друга! Наш дорогой Порто теперь с нормальной температурой, и ему полагается…
Маг уже сбегал вниз по лестнице.
— ...полагается совершить подвиг!
Предпоследняя ступенька с коварным хрустом треснула под ногой, и маг чуть ли не кубарем прокатился по белой пыли к выходу. Оглянулся: к счастью, девушка не видела не слишком грациозного приземления. Осанка Порто тут же приняла самый благородный вид, юноша в изодранном плаще и окровавленных останках шелковой рубахи лихо запрыгнул на своего коня.
— Элиса!
Он ожидал спутницу, которая задерживалась, гремя своим скарбом где-то наверху. "Типичная женщина, даром, что медикус." Закатное солнце косыми лучами едва цеплялось за холмы, окрашивая далекий горизонт в багровые оттенки. Слегка ударив лошадь в бока, Тристан направил ее тихим ходом к деревне. Со стороны леса показался месяц, кто-то из ночных обитателей весенних трав уже стрекотал, предвещая приближение ночи. Кроме невидимых музыкантов под копытами коня, в округе не наблюдалось ни души — ни живой, ни мертвой. Лицо мага стало самым серьезным, слегка прищурившись, он вглядывался в рваные очертания пепелищ у темнеющего леса. Брови его сошлись, образовав бразду у переносицы; временами, скрытый от посторонних глаз, он становился отчетливо похож на Людо Порто, главу Семьи, в те редкие моменты, когда блистательный архимаг не подтрунивал добродушно и вальяжно над своим восторженным окружением.
Сзади раздались звуки мягких ударов копыт о землю, девушка на своей лошади нагоняла мага.
— Любезнейшая моя, скажите, как ученая дама, к недавнешнему разговору, что вы думаете о происхождении жизни, мира и всего такого? О нет, не говорите, молчите. Мало ли что пишут в книгах. Я вам поясню, как жрец Куртуаза, из первых рук. Не поймите меня превратно, не о тычинках толкуем.. — Тристан подогнал коня вдоль по мощеной деревенской дороге. Мысль же его скакала неровно, как саранча.  — А что вы думаете о смерти? Вы никогда не задумывались, как уходят из жизни маги Порто? Те, кто могут исцелить себя от любой физической хвори? Да-да, не беря в расчет времен страшных катаклизмов, Порто весьма молодцеваты до самых глубоких, недоступных простым смертным, седин. Занимательный медицинский казус, люди, которые могли бы жить вечно... Если бы не работали неумолимые законы мира, в котором все имеет свое начало и должно иметь свой конец.
Сумерки сгущались вокруг, голос мага становился глуше.
— Представьте, моя дорогая, маги Порто, прожив долгую счастливую жизнь, зачастую добровольно встречают свою кончину. В момент, который им предначертан. Без спасительной магии, без отсрочек, без всякого плутовства. Вот так вот, глядя в глаза неизбежному. Прекрасно зная заранее сей момент, когда он должен наступить и как. Суровая расплата за дар, который ниспослан Куртуазом? За знание, за способность к жизни? Знание, которым лучше бы не обладать, и дар, который нельзя применить, когда.. приходит время..
Порто сбился, он не знал, слушает ли его спутница, почти шепча в навостренные уши своего коня, как благодарного собеседника.
— Есть в этом жестокая ирония, не правда ли? Куртуаз милостив, но магический дар — не безвозмездный подарок. Зато не бесполезен он бывает, это злосчастный дар. А в прочем, я заболтался!
Впереди показался уже знакомый перекресток со старым каменным колодцем. Подъехав ближе, Тристан соскочил с коня, очертил размашистыми шагами несколько линий вокруг, как будто бы к чему-то примеряясь.
— К вопросу о знании, жизни, мире и всем таком! Вы, несомненно, знакомы с утверждением о том, что все мы рождены морем? Как маг Порто, не смею оспорить! Ведь утверждение это принадлежит моим славным предкам. И кто нам, скромным мытарям, расскажет больше, чем прародитель наш, наш благодетель, Милостивый Куртуаз! — Тристан бросил небольшой камешек в темноту и удовлетворенно прислушался, сел на кладку и, забросив одну ногу на камни, мечтательно посмотрел на молодой месяц.
— Куртуаз животворящ, всевидящ и велик, а мы.. лишь смиренные дети его. Несем свою скромную службу. — Он посмотрел прямо в глаза девушке и улыбнулся. — Молитесь! Молитесь, моя дорогая! Да, прямо сейчас, тут, что пресвятому алтарю молитесь, вы должны мне помочь!
В следующее мгновение внизу раздался громкий всплеск.
Свет на какой-то момент закрыли легкие облака, но ветер тут же погнал их далее.
Маг стоял по пояс в воде на дне полуиссохшего колодца, закрыв глаза и воздев к ночному небу длинные руки, нараспев приступил к длинным чтениям. Когда глаза его открылись, мутного отражения уже не было перед ними, в кругах расходились сверкающие искры, открывались дрожащие картины: вот юные девицы, громыхая кадками, набирают воды, в деревне ветрянка разгулялась..вот крупный град положил золотистую рожь.. вот сборщик податей, поперхнувшись, закашлявшись, жадно пьет у колодца.. картины дрожали "Катаклизмы.. Болезни.. Не то, не то." Порто сосредоточился, слова зазвучали громче, цветные пятна расплывались, сталкивались и путались меж собой, неразборчивая рябь.. яркие всполохи света.. немые картины, перекошенные в ужасе лица.. "Сосредоточиться." Порто воскресил в памяти страшную картину под рукою Хиркуса, крепко зажмурился и снова распахнул глаза, вглядываясь в мутные круги на воде.

Видения сталкивались и расплывались, когда Тристан почувствовал странный зуд в боку. Не отрывая взгляда от ряби на поверхности, он скользнул рукой вниз, ощупывая  раны и ссадины. Нечто склизкое и пульсирующее вертелось у кожи, среди лоскутов ткани, качающихся в воде. Пальцы ощупывали помеху, когда неприятная догадка посетила мага.
—  Ох. — все, что удалось сказать.
В сознании мгновенно помутнело, видения тут же улетучились, так и не успев сложиться в картинку. Отшатнувшись к стенке, он с удивлением осознал  — деваться некуда — и стал тихо сползать по прохладным скользким камням. Сверху заметались какие-то тени, в ушах стоял звон, земля, вода и звездное небо носились хороводом, колени подгибались совершенно предательски.
Что-то плюхнулось в воду рядом, ослабевшая рука нашарила опору  — какие-то ветки, или дерево. Гонимый тихим ужасом, с нечеловеческой ловкостью маг в три секунды показался над камнями, еще мгновение, и разбрызгивая воду во все стороны, он приплясывал рядом с медикусом:
— Уберите! Снимите ЭТО немедленно! Сейчас же! Как оно там очутилось? Треклятые старые развалины!
На теле Порто, под ребрами, неподалеку от сложной формы синяка, изгибались кольцами несколько внушительных жирных пиявок.

Тристан, скривив губы от брезгливости и отвращения, наблюдал за манипуляциями с мерзкими тварями. Наконец, к превеликому облегчению, кровопийцы скрылись с глаз. Порто еще раз провел ладонью по ноющей коже: глубоких ран, свидетельств недавней стычки, уже не оставалось, но мелкие ссадины не прекращали ныть при неловком движении. Почти не думая о смысле слов, маг рассеянно прочитал молитву.
Девушка засобиралась в город.
— Вы не оставляете мне выбора. Мало ли живых и мертвых бродит по окрестным дорогам. А Каэндору, думаю, вы и ваши умения еще пригодятся. — Тристан снова скептически взглянул на затягивающиеся ссадины и запахнул плащ.
Двое всадников приближались к лесу.
Где-то в отдалении ухали птицы, ветер исполнял свою симфонию для внимательной публики из мириадов звезд, разбавлявших темнеющие небеса.
— Как вы думаете, дорогой медикус, где та сила, что поднимает благоупокоенные останки, превращая живую плоть в дрянного упыря? Всегда ли она подвластна одной лишь магии? Или природа выкидывает неведомые фортили, бросая дерзкий вызов ученым мужам? — Тристан задумался, всматриваясь в освещаемые лунным светом проблески старой дороги. Присутствие публики, хоть какой, по обыкновению заставляло его разражаться риторическими вопросами вслух.
— Забавное дело, наука против магии. Взять бы вот вас и меня. Вы не задумывались о происхождении нашей силы? В каком-то смысле ведь корни у нее нее одни. Вы питаетесь мудростью поколений, бывших до вас, трудами других людей, через книги, как алтарь учения и знаний. Мы.. в каком-то смысле тоже.. черпаем. — маг умолк на секунду. — А экзамены! Эти экзамены, по медицине! — Порто уже заливисто смеялся, как ни в чем не бывало. — До сих пор с дрожью вспоминаю этот день, представляете, я едва не провалился! И нет, не по причине незнания, как можно подумать?! Хотя.. Ну, случай, скажу вам, выдался презабавный.. Вот как ученая дама, скажите мне, можно ли считать предвидение шпаргалкой?..
Конь мага все дальше и дальше уходил во тьму. Вскоре путники достигли тракта, поля, освещенные луной, предвещали близость города. Вот и кособокие лачуги потянулись по обочине.
Факелы затряслись в своих крепежах у городской стены — с такой силой Порто затарабанил в ворота:
— Стаража, будьте так любезны!
Небольшая дверца в теле высоких ворот приоткрылась, квадратное лицо с густой бородой сверху донизу осмотрело путников:
— Что за рвань тут шумит? А ну ступайте! Загремите в казематы, глазом не моргнешь.
Тристан тронул поводья, лошадь подалась влево. Золотое шитье на истрепанном плаще бросило отблеск в глаза стражника, вычерчивая в темноте символ дома —  золотые крылья разлетались помято, но горделиво.
Створка ворот, загромыхав, отворилась, пропуская пару.

Шато