Таверна "Большая кружка"

Задернув за собой крышку люка, Мара погрузилась во тьму. Нога нащупала очередную ступеньку, на которую тут же наступила. Ниже и ниже, пока под ногами не оказался пол.
В этот раз здесь было темно, факел со стены уже забрали, зато не забрали лежащее на выступе огниво, которым Маре удалось поджечь свечу.
Она осветила зал, разглядев стены и указанное направление - пошла по схеме.
Сырой коридор с затхлым воздухом стоков, который  врезался в нос и заставлял девушку прикрывать рукой нос и рот.
Вонь была ядовитой, что почувствовал даже Анри, ощерившийся, сидя на плече. Девушка поторопилась как можно скорее миновать этот участок, под ногами по желобу протекала кислотная субстанция, испаряя "амбре" непереносимое на дух.
Наконец участок оказался позади, она буквально вскочила в проем, за которым был еще один коридор и новая метка.
Поводив пальцем по символам, Мара шевельнула губами, проговаривая тихо самой себе путь.  
- Анри, скоро будем на месте, - слегка улыбнулась.
Зашагала по коридору, прикрывая свечу рукой, чтобы ту не затушил поток воздуха. Огонек дрожал, борясь со сквозняками, старательно держась за фитиль.
Мара прошла еще несколько коридоров и меток, прежде чем очутилась перед последним входом, который вел в подземную площадь. Дверь отворилась со скрипом и как всегда за ней бурлила жизнь низов Каэндора.
Огромное озеро нечистот в центре, вверху просвет – решетка, которая вытягивала часть вони, однако не избавляла полностью от него, вокруг привыкшие к этому месту люди.
Девушка прошла мимо одноглазого старика, который поднял на нее взгляд выцветшего глаза, оскалившись полу беззубым ртом. Она помахала ему рукой - приветствуя.
- Как здоровье?
Старик махнул рукой, Мара пошла дальше, проскакивая мимо торгашей рыбой, запах которой был более чем отвратным и наконец, она оказалась у решетчатых ворот, за которыми ее ждала небольшая забегаловка.
Смело вошла внутрь, отодвигая занавес из мешковины.
- Привет! – поприветствовала хозяина, усаживаясь возле его стола.
- Жива еще? – ухмыльнувшись, спросил худощавый старик, протирая кружку, которую тут же поставил перед Марой.
Воровка улыбнулась, кивнув на пустую посуду. Хозяин налил эля.
- Как дела наверху?
Мара отпила из кружки:
- Как всегда: солнышко светит, птички поют, стража расхаживает.
Хозяин посмеялся:
- Две роты.
- Две?! – воскликнула Мара: - вчера была одна!
Бурча про несправедливость, девушка вручила хозяину пару рот.
- Цены растут, - усмехнулся хитрый старик.
Увлекшись беседой, воровка не заметила, как за спиной возникла тень. На плечо легла тяжелая рука, а на ухо прозвучало:
- Куда же ты подевалась, а мы тебя вчера все ждали.
Мара повернулась, посмотрев через плечо, рассматривая человека.
Это был невысокий человек, лет сорока на вид, лицо скрывала повязка, на голове засела шляпа, а хитрые глаза словно буравили Мару насквозь.
- А, это ты, - недовольно произнесла девушка, возвращаясь к кружке, - ну не сложилось, Дик. Дела были, да и… - подбирая слова, чтобы не огорчить человека, Мара выпалила: - не вписываюсь я к вашей компании.
Дикс присел рядом, медленно спустив под подбородок повязку, показал хозяину пару пальцев:
- Два.
- Кого-то ждешь? – спросила Мара.
- Тебя хочу угостить и пообщаться.
На стол поставили две чашки с вином.
- Извини, нет настроения. Скажи мне лучше: Фекклед здесь?

Мара куталась в плащ, стучала зубами от холода, а проклятые тучи еще и предвещали дождь. Как бы она сейчас хотела завернуться в кусок меха и отогреться, или нырнуть в кровать к какой-нибудь девушке Милоры. Плевать, зато погреется.
Воровка, дрожа как кустик с ягодами, который обклевывали птицы, присела.
- Анри, - позвала она крысу.
Дикс шел следом, наматывая на локоть веревку, которая появилась у него неожиданно, как и исчезла, впрочем, под плащом.
- Всегда было интересно, зачем тебе этот переносчик заразы?
Девушка высматривала "друга", знала, что он придет, если с ним все в порядке и не ошиблась.
На той стороне улицы закопошилось у стены дома, а потом, в сторону парочки, скачками, стала приближаться тень.
Крыса очень быстро приблизилась и тут же отшатнулась от хозяйки, обнюхивая. Встала на задние лапы, издав писк. Анри принюхался к мокрой Маре, распознал в ней родной запах и только потом полез на законное место, тряся лапами - сбрасывая с них капельки влаги.
Мара выпрямилась, стараясь не горбиться, с волос стекала вода, трясло.
- Хочешь, выпьем что-нибудь?- спросил Дикки.
Воровка кивнула, потому, как сказать что-либо было проблемно.
- Ага, вот они где, - послушался голос Ниту, - а мы из-за вас отхватили хорошенько, так что теперь кому-то нас всех располагать в хорошее настроение.
Лаки провел драной перчаткой по носу: - прямо сейчас.
Мара кивнула на дорогу, которая вела в сторону "Большой кружки".
- Идем.

Таверна "Большая кружка"

Мара замерла, глядя в глаза Эйро Пыльному. Человек показался ей сердитым, а обстановка тяжестью, которая давила. Тишина прервалась внезапно, заставив девушку подскочить, вместе с голосом Крысиного короля.
Воровка и Дикки шагнули ближе, услышав приказ. Мара медленно повернула голову в сторону напарника, пытаясь увидеть глаза, но Дикс смотрел прямо, не обращая внимания на воровку.
"Вот как значит?" - внутри кипело негодование, было обидно, за то, что он ее подставил.
Мара расслабилась: - "ну, да, как же ты могла поверить этому ничтожному любителю мальчиков и девочек?"
Услышав вопрос, девушка кивнула, соглашаясь.
- Да, но... - не успела она продолжить свой рассказ и оправдания, как ее перебил голос все того же Пыльного Короля.
Секунда и Мара зажмурилась, отшатнувшись назад. Под ноги полетел моллюск, раковина которого, разлетелась на мелкие осколки, расшвыряв перламутровую крошку в стороны. Девушка опустила голову, предпочтя дальше только слушать.
"Я не знала - не знала про жемчуг, почему ты не заглянула в нее там?"
Несомненно, вина Мары была в ее невнимательности, небольшая оплошность так  сильно повлияла на ее судьбу. Сейчас она стояла в окружении людей, готовых перегрызть горло любому, кто помешает им заработать лишнюю монету, пусть даже трижды нечестным путем. Эйро был в ярости, а Фекклед воротил взгляд, делая вид, что они ни разу не виделись.
Большим разочарованием для воровки была речь ее так называемого наставника, который просто предложил сдать ее. Ну, конечно, он ведь не считал тех, кого ему приставили и Мара, была просто очередным крючком, который цеплял добычу и по воле владельца шел в руки. Такие крючки имели свойство ломаться и теряться, а если цеплялись за корягу, то их просто обрывали.
Она еще больше склонила голову, будто высматривая под своими ногами монетку, а когда услышала очередную речь Эйро, то подняла глаза, но тут же была обрушена на пол неожиданным ударом. Мара присела на колени, но ее тут же подняли. Она столкнулась взглядом с Крысиным королем, которым понемногу менял гнев на милость. Ни один наставник Мары не поднимал на нее руку, чем и отличались свободные воры от подопечных Эйро. Крысы были жестоки, наказания у них были зверскими. Не смотря на то, что Пыльный с улыбкой оповестил всех о том, что он сама доброта, Мара прекрасно помнила, как и от чьей руки, погиб ее учитель.
Девушка внимательно рассматривала глаза напротив, накапливая злобу на этого человека и на себя. Нет, тут другие законы и надо жить по ним. Сохранили шкуру, пригрели, дали возможность работать и зарабатывать и брали плату небольшую.
- Жемчужину не забудь... Пошли вон!
Мара опустилась на колени, подобрала жемчужину и тут же спрятала ее в мешок.
Вытолкали в шею, заперли дверь за спиной.
Воровка не сходила с места, на нее уставилась сотня глаз подземных жителей, в них читалась злоба, осуждение: как быстро здесь расходятся слухи. Сделай что-нибудь хорошее и не заметят, а ошибись раз и все - ты враг.
Двери за спиной открылись и опять сомкнулись. Шаги.
- Ну, доигралась? Что же ты меня подводишь? Тебе повезло, что Эйро сжалился и благодарить в первую очередь ты должна меня. Ольгердовичам попробуй девять золотых дать, для Эйро пару карт достаточно - с каждой вылазки, Мара! Пока не простит. Немного раньше, успел переговорить с ним. Придется, заплатить штраф и к Ольгердовичам не ходи, полная глупость. Есть у меня одна девчонка, глупая - ее подсунем. Давай жемчужину.
Мара поглядела в глаза своего покровителя, выискивая очередной подвох. Нет, больше этому человеку она не верит - решительно и бесповоротно. Из-за спины Феккледа выглядывал Дикс, оба человека были ей омерзительны. К ним спиной лучше не поворачиваться.
- У меня нет девяти, где я достану их? - спросила шепотом девушка.
- Это ведь не мои проблемы, попробуй обратиться к Милоре. У нее ты заработаешь их быстро. Могу договориться с ней. Она не откажется.
- Я сама разберусь, - заявила Мара.
- Девять мало, скажу тебе, Эйро торгуется. Все в порядке? - прищурил глаз Фекклед.
- Да... - ответила воровка, глядя в глаза Диксу.
- Тем проще для меня. У тебя пара дней на все.
Девушка кивнула и пошла прочь.
У выхода ее ждал еще один неприятный разговор, на этот раз с лишившимся глазом Ниту, который перегородил дорогу.
- Ну, штраф – Эйро, штраф – Ольгердовичам, а как насчет меня? Может быть, поможешь вставить глаз назад? – указал на закрытую повязкой часть лица.
- Не я лишила  тебя глаза, - нахмурилась Мара, - спросишь с тех, кто это сделал.
Девушка шагнула мимо, но ее притормозили, схватив за рукав.
- А почему бы просто не обменяться?
К лицу воровки медленно поползло острие ножа, Мара обхватила лезвие рукой и сжала, препятствуя.
Ниту надавил сильнее, и воровка почувствовала порез, отскочила в сторону, и человек уперся в стену. Воспользовавшись моментом, она нырнула в дверь и помчалась по коридору прочь, слыша за спиной проклятья.

Бордель "Чайная роза"

Представление было хорошим, но Диего почти не обращал внимания на происходившее на сцене. Брави был поглощен другой игрой. Той самой игрой, которой владеют все женщины. От десятилетней соплячки, улыбающейся соседнему мальчишке, после чего паренек немедленно получит в нос от лучшего друга, которому она улыбалась вчера, до вот такой величественной красотки, которая играет чувствами всех мужчин в зале. Все женщины таковы.
Впрочем, вскоре Алатристе вернулся к представлению, привлеченным радостным, искренним смехом зрителей. Все же автор пьесы был талантлив и мог привлечь своим творением внимание самых разных людей. Даже такой привереда, как Франциско, в некоторых местах одобрительно хмыкал.
Когда же занавес наконец упал и зрители потянулись к выходу, к Диего подошел некий мужчина с измазанным гримом невзрачным лицом и, слегка поклонившись, произнес:
-Прошу прощения, синор, но с вами хотят поговорить чтобы высказать свою благодарность. Идемте за мной.
Ударом кулака Диего поглубже нахлобучил шляпу и отправился вслед своему провожатому. Тот, заведя брави за кулисы, указал одну из комнаток и убежал. На стук в дверь отозвался грудной женский голос:
-Войдите.
Внутри перед небольшим зеркалом в глубоком кресле, откинувшись на спинку, сидела прима. Хотя слово сидела с трудом описывает ее позу: она практически лежала, дабы ее роскошное платье наиболее плотно облегало все выпуклости и вогнутости ее тела.
-Синорита,-брави снял шляпу и легко поклонился.-Вы хотели меня видеть?
-Как ваше имя, синор?-вблизи ее голос, как лучший бархат, нежно щекотал спину воина.
-Диего Алатристе.
-А-ла-трис-те,-как-то по особому выделяя каждый звук произнесла красавица. -Вы смелый человек, дон Диего. Вы довольно милы, отважны, готовы вступиться за даму.-Она встала и повернулась к брави спиной.-Помогите мне снять платье. Герой должен получить награду.
Утро началось с осторожного стука в дверь. Вчерашний провожатый просунул голову в узкую щелку и прошептал:
-Уже рассвело, Вам пора, синор.
Все верно, все приятное быстро заканчивается. Диего быстро оделся и направился к выходу, но красотка задержала его. Не стесняясь своей наготы, она поднялась и подозвала мужчину.
-Дорогой супруг,- она царственным жестом указала ему на брави,- этого достойного кабальеро вы можете проводить ко мне, когда он придет. Тот легко склонил голову, показывая согласие. Актеры- очень странные люди. Хотя и брави тоже простыми назвать сложно.
Но этот семейный вопрос перестал занимать Алатристе, как только он покинул здание театра. Сейчас в его голове была другая семья, а этот мерзкий дождь давал ему шанс проделать все менее заметно.

Бой быков

Мара старательно держала себя в руках, пытаясь не шататься. Ее взгляд был направлен в пол, лицо скрывалось под вуалью.  Дикки все еще держал под руку, что позволяло иметь хорошую опору.
Все прошагали следом за Эйро и воровку потащили следом.
Когда двери сомкнулись, а Крысиный король расположился на своем троне, вошедшие выстроились напротив.
Мара отбросила вуаль, но взгляд все еще был направлен в пол.  Девушка услышала голос Риннара, затем, последовал более привычный голос, принадлежавший ее наставнику.
«Двое», - проговорила в голове Мара, - «стало быть, я и Дикс».
Убийца все еще помогал воровке стоять на ногах, иногда незаметно встряхивая и подталкивая, чтобы та совсем не уснула.
Опять были упомянуты устрицы, которые Мара теперь ненавидела как всплывающий в памяти рыбный прилавок матери. От воспоминаний вони рыбы, в голове помутилось, и воровка еле сдержала себя от тошнотворного состояния и его последствий.
«Розы… Милора вовремя прислала известия – отлично. Стойте, он хотел четверых, но нас трое!»
Воровка медленно подняла взгляд на своего наставника, как хорошо, что тень, в которой они спрятались, кутала ее мутный вид.
Когда всех выставили, Дикс сжал руку Мары так, что та стиснула зубы от неприятного ощущения.
- Что ты делаешь? – шепнул недовольно тот.
- А ты делаешь мне больно! – так же шепотом отозвалась она.
Убийца показал Феккледу, что сейчас вернется, а сам повел воровку в сторону одной из дверей, ведущих к подземным лабиринтам.
Зайдя за трухлявую преграду, Дикс отпустил Мару -  та приземлилась на колени.
- Приходи в себя!
- Ты платье мне испортишь!
- Ты и так его испортишь, когда полезем на задание. Избавься от юбки.
Воровка, опираясь на сырую от влажности стену поползла вверх.
- Ну и вонь здесь, мерзко находиться.  И где я, по-твоему, раздобуду штаны?
- Твоя юбка нас подведет, - прошипел Дикс, в чьем голосе начинала проступать злость.
- Выйдем наверх, доберемся до места, там и придумаю что.
- Ладно.. Ладно. Здесь что-то не так, Марра. Так скоро на значимое дело? Без подготовки, без слаженных и отточенных действий группы.  Мне нужно чтобы ты пришла в норму.

Дверь распахнулась, Мара вышла первая, следом убийца; они направились к наставнику воровки, возле которого остановились, ожидая дальнейших распоряжений.
Фекклед укоризненно взглянул на Мару, потом нахмурившись, оглядел Дикса и кивком поманил за собой.

Кром

-Нет, вы видели, господа? Эти хамы совсем забыли свое место. Вот только одного негодяя от сестры прогнал, а тут вот это приходит.Эй, слуги! На конюшню его! -Нико оттолкнул Алатристе и повернулся к своим гостям. Правда, одобрения в их глазах он не увидел. Диего свхатил его за плечо и поднес к его лицу руку, многозначительно прокрутив на пальце кольцо. Один из гостей- Ринальдо Рес из Ольмы- покачал головой:
-Этот человек окольцованный воин. Он равен нам по положению. И он имеет к Вам, Нико, дело, которое надо обсудить.
-Я не буду марать фамильный меч о каждого зарвавшегося хама -это недостойно дворянина!- гордо заявил Ска.
Угасший было взор Алатристе снова ожил, засветился недобрым, хищным огоньком. Диего вдруг невольно вспомнил, когда Мэтр объяснял им, что не все сводится к поединку клинков, как напугать человека одним взглядом.  И всем показалось, что это они, а не предполагаемый противник, видит в глазах брави свою смерть, и ничего более. И голос его, ритмичным речитативом отбивающий каждое слово, прозвучал как тот самый «стук судьбы в дверь».
— Круг не знает сословий. Круг не знает классов. Все равны перед правом круга и долгом круга. Каждый, кто смеет называть себя мужчиной…
-Я понял Вас, дон Диего,-остановил его Ринальдо.-Если позволите, то я выступлю вашим другом. Пошлите слуг за стражником. Место и время?
Диего молча указал пальцем в пол.
-Да как вы смеете? -уже чуть ли не кричал дворянин. Рес повернулся к нему:
-Вы будете драться. Насмерть. Или вы лишаетесь чести и звания.
-А победитель будет арестован и отправлен на суд. Таков закон,-последнее слово прозвучало так, будто в нем есть лишь заглавные буквы.  Ласко всегда говорил именно так. Что ж, этот законник теперь точно не даст сорваться поединку. Хоть какая-то польза от Стражи. Забавно- послали слуг за стражником, явился целый начальник. Если послать их за стаканом воды, они всю реку перетаскают? Но Гарольд славился двумя вещами- редким законоедством и умением оказываться в нужное время в нужном месте. Еще и постоянно лезть в это самое места без масла. Вслед за ним начали понемногу просачиваться зеваки, но Ласко приказал запереть двери.
Алатристе обнажил оружие и спокойно ожидал пока его соперник подготовится. Наконец, тот понял, что ничего не изменить и вышел в центр холла. "Меч и кинжал," спокойно отметил Диего. Зеркальный бой. Уже неплохо.
-Господа, вы готовы?-прокричал Гарольд. -Тогда в бой!
Алатристе не собирался затягивать бой. но и спешить- дело последнее. Поэтому он сделал легкий, почти неохотный удар в брюхо соперника и приготовился защищаться.

-Questo e il baccio di Tosca!- Эти слова из какой-то пьесы отлично описали то, что почувствовал Алатристе, когда кровь заструилась из рассеченной губы.  
Противник ранен, опозорен. выведен из себя. Надо продолжать. Следующее что надо сделать- обездвижить.
Атака должна начинаться в тот момент, когда тебе подскажет твое дыхание. И "Не испытывать неуверенности в себе". Так тоже говорит Мэтр. Вот где он такого набрался, мыслитель с клинком в душе?
Дворянчик продолжает атаковать. Что ж ему будет только хуже. Это будет левое бедро.
Ска сейчас хоте видеть зеркало и то уродство, которое ему нанес наглец. Понемногу уходила злость, он начинал чувствовать боль, а привкус крови во рту становился неприятен. Рана в животе начинала ныть, нарывала вдобавок бурело пятно на испорченной одежде.
"Нет, этот так не отступит - думал Ска, - может быть бой остановят, но я еще раз попробую наказать выскочку, чтобы таким неповадно было".
Вновь атака окольцованного и Ска подставил меч, чтобы перехватить удар.
Ска попытался собраться, чуть было не упав, сжал крепче меч в руке и выбрав промежуток, вновь ринулся на обидчика.
Оказалось, дворянчика где-то чему-то учили: мало того, что сумел заблокировать удар Диего, так еще и легко рассек руку с клинком. Или может он стал уж слишком самоуверенным и расслабился? Ай-яй-яй, как стыдно!Нельзя так.
Но воин "Никогда не должен ни о чём сожалеть". Так что пора снова стать совершенно спокойным и атаковать.
Лишить опоры и оружия. С опорой не вышло, значит бьем в оружие.

Каждый хороший фехтовальщик немного медик: прекрасно знает куда нужно нанести удар, а куда можно его пропустить. Например, удар в горло- это верная смерть, а вот удар в живот- это очень больно, выглядит страшно, но не смертельно. Денек отлежаться и вперед. С такими ранами и в бой шли, и на стены лазили. Так что старому воину не привыкать. Одно обидно- пятый шрам добавился.
А теперь надо поиграть на публику.
Рука с мэнгошем разжалась, клинок с жалобным звоном упал на пол и покатился по нему. Сам же брави начал медленно оседать, покачиваясь и усердно изображая слабость. Колет надо новый прикупить будет, да и сапоги в крови вымажу. Вот почему нельзя драться в одних рубашках было? Но нет, неприлично. А мне тратиться. Ну где эти друзья со стражей?
Ласко подбежал быстро, зря Алатристе плохо о нем думал, и начал перетягивать раны. Правда, он все равно оставался самим собой и, не теряя времени, он начал зачитывать обвинения в адрес брави. Хотя ничего страшнее предумышленного убийства там не было. Да и оно было отвергнуто Ринальдо:
-Это не убийство, а поединок. А значит должно разбираться не в вашем суде, а в суде чести.  
-Это не законно, убийство есть убийство.
Какая-то миловидная дама спустилась вниз и, увидев лужи крови и бездыханное тело, упала в обморок. Несколько слуг из тех, что копошились вокруг мертвеца, сменили место приложения сил. Остальные, весьма этим несчастливые, продолжили убирать кровь, а несколько подняли и понесли убиенного в задние комнаты. Медикуса звать было бесполезно: свою руку Алатристе знал.
-Хорошо, будет суд выборных. Если кто из них проголосует за его виновность, то я готов вам выплатить десять новем. Вы, Ласко, хоть сами понимаете, что поединок был равный и честный. Сами все видели. Дон Диего не бретер, а честный человек. Вон весь изранен. Так что ваши обвинения пусты.  
-Но это еще доказать надо. Сегодня так и сделаем. Вечером суд. Надо что сообщить?
Диего улыбнулся. Мэтр и Сааведра через четверть будут знать не только, что случилось, но и в какой камере он сидит и кто будет его судить. Хотя за это уже не стоило волноваться, уж судейский крючкотвор у них был хороший. Вот бы еще мага прислали. Лучшего, самого Людо. Денег "Кольцо" на своих не жалели.
-В суд, так в суд. Несите, сам я дойти не могу.
Вот какой я хороший человек, даже стража меня на руках носит.

Подвалы стражи

Бруно не решился подойти к девушке, предпочтя понаблюдать за действиями со стороны. Танис провела рукой по полу, затем замерла, приподняв ладонь, точно впитывая информацию, парящую над ним.
В голове зашумело, девушка медленно поползла взглядом по стенам. В ее сознание начинали меняться краски. Дом приобретал яркие тона, меняя картинку на прошлое.
Лестница, обхватив перила рукой, быстрыми скачками, по ней несется мальчишка девяти лет, спотыкается и падает. Внизу встает, почесывая ушибленное место, на лице остатки неприятного ощущения от боли. Крик сверху: - когда-нибудь, ты сломаешь себе шею!
Мальчишка смеется и бежит прочь, словно нырнув внутрь самой Танис, промчался сквозь нее. Андростратос обернулась.
Дверь распахивается, в глаза бьет яркий солнечный свет, заставляет зажмуриться.
Она падает на колени, спасаясь, но свет перекрывает тень мужчины.
Бруно помог встать на ноги, убирая волосы с лица.
- С Вами все в порядке?
Некоторое беспокойство на его лице, глупое, но она не позволила себе выронить улыбку, отстранив его рукой.
- Простите.
Хозяин дома внимательно посмотрел на девушку и сделал несколько шагов к ней, остановился, видя, что все в порядке.
- Собака, - тихо вымолвила Танис, - она была еще жива, когда ее нашла Ваша служанка.
- Да, но недолго.
Маг обняла себя руками, будто ей стало прохладно.
- Я могу подняться на второй этаж?
- Конечно, - взмахнул рукой Селби, поторопившись оказаться впереди девушки, чтобы его подсвечник служил источником света, заодно проводить.
Бруно виновато опустив голову, шагал следом, чуть отдалившись.
Стоило Танис коснуться перил, как картинка вновь стала искажаться. Красное дерево, отполированное до блеска под ее рукой, будто дышало. Кисть не отрывалась от перил до самого верха. Маг медленно поднималась вверх, подобно слепому человеку, ее глаза стали стеклянными.
Наверху, девушка остановилась, подошла к маленькому балкончику и опустила взгляд вниз.
Узорные доски, плетеный ковер, на котором бурело кровавое пятно. Взгляд ушел вверх, там, где повисла люстра. Свечи, несколько цепей. Она искала крепления и нашла. Ножки девушки понесли ее по коридору, в котором было темно, туда, где был виден одинокий свет свечи.
- Что там?
- Там комната моей жены и выход на веранду.
Бруно остановил Селби, а вот Танис пошла совсем одна на свет свечи.
Вновь она остановилась, показала пальцем на стену.
- Здесь была картина. Портрет женщины. Что с ним стало?
Хозяин дома замялся.
- Это правда. Вас интересует картина или Вы пытаетесь мне помочь?
Танис опустила руку, глаза перестали быть стеклом, она задумалась и стала молчаливой.
Бруно нахмурился.
- Леди Танис пытается помочь Вам, уважаемый Арчи Селби. Возможно, эта картина один из ключей.
Он прищурил глаза, с неким восхищением наблюдая за магом, ему было интересно, что будет дальше.

Дверь вновь открылась, сверху донесся голос женщины:
- Арчи, это ты?
Селби подошел к лестнице, заглянув наверх:
- Да, дорогая, все в порядке. Тебе лучше вернуться в кровать!
Хозяин дома, выдержал паузу, дожидаясь, когда женщина поступит так, как он велел, затем обернулся к гостям:
- Это моя сестра, да, она была моей женой и умерла несколько лет назад. Весной, мы любили выехать на лошадях на лесную прогулку. В тот день ее лошадь ускакала дальше, я потерял их из вида, а когда нашел, то Софи лежала рядом и уже была мертва. Мне сказали, что она упала с лошади и сломала шею.
- Бруно, возьмите портрет, я хочу взять его с собой. Если, Вы не возражаете? - обернулась Андростратос к хозяину дома.
- Нет, можете взять, если обещаете вернуть его.
Танис указала на картину: - Бруно?
Мужчина понял ее с полуслова, подхватив портрет, набросил на него тряпицу, а после трое уже шагали вверх.
- Скоро начнет светать, Вам будет лучше покинуть стены этого дома, - шепнул Бруно.
Ничего не отвечая, Танис продолжала идти за Селби, который вел их к выходу.
На пороге, Арчи развел руками.
- Я буду признателен Вам, если нечто покинет мой дом. Благодарю Вас за визит.
Он отворил дверь, жестом предлагая людям покинуть свои владения.

Бруно выставил руку:
- Стой!
Тяжелая телега остановилась возле него. Спешно открыв дверь, человек усадил девушку внутрь кареты, сел напротив, поставив полотно возле себя.
- К дому Андростратос!
Удар хлыста, ускоряющийся бег пары лошадей...

Эшер

Хозяин дома оставил Танис в одиночестве, поспешив подготовиться к ночной прогулке в лес.
Окружение давило своей историей: старый диван и кресла, стол, что стоял в центре и старинные вазы с причудливыми узорами. Андростратос рассматривала помещение, в котором находилась и ее захлестывали разные чувства. Вспоминая лестницу и мальчишку, который сбежал вниз, она остановилась на его образе; старательно всматриваясь в детали. Серебряный мяч, что подкатился к ее ногам в руке. Она прикрыла глаза, вырисовывая картину, на которой ребенок сидел в центре зала и играл с собакой. Скрежет крепежа и ребенок поднимает голову вверх, успевает увернуться, а собака, радостно вилявшая хвостом - принимает на себя удар. Кровь растекается, и крики вперемешку с плачем.
- Леди Танис, все готово. Прошу идти за мной.
Маг, шелестя туникой, подняла себя из кресла, направляясь за Селби к выходу.
Ирис была у входа, терпеливо дожидаясь хозяйку, которая изволила прогулять ее в столь позднее время суток и так не вовремя - в предвестие дождя. Лошадь хлестнула бок хвостом, потрясла шкурой и фыркнула, завидев пару своих собратьев.
Андростратос забралась в седло, ожидая дальнейших распоряжений от Арчи; и они не заставили себя ждать.
Три лошади зацокали копытами, удаляясь от владений Селби в сторону леса.
Нет ничего более опасного, чем выезд в ночное время туда, где они не имеют должной силы. Танис была уверена в том, что сможет помочь людям, которые желают избавиться от проклятья, и ночью ее было невозможно испугать. Маг жила в ней, а та всегда выступала в качестве покровителя. Тучи - поглотившие луну и звезды, спрятали источник света, и двигаться приходилось крайне осторожно. Селби и его слуга держали в руках фонари, взяв несколько свечей с собой. Главное, чтобы не пошел дождь.
Возле ворот города, их остановил стражник. Беседовал с ним Селби. Танис отчетливо видела блеск монет, а затем, им позволили покинуть город.

Опушка

Маргарита повела ночную гостью по лестнице вверх.
- Ноиль! - крикнула женщина, поднимаясь вверх по лестнице.
Откуда-то послышались шаги. Не прошло и минуты, как наверху их ожидала служанка.
Тамара сделал последний шаг, который, по всей видимости, дался ей с большим трудом, из чего было видно, что хозяйка данного дома редко прибегает  к услугам лестницы.
- Да, госпожа, - поклонилась покорно прислуга.
Тамара обернулась и поглядела на подоспевшую к ней Танис.
- Принеси свечи, леди Танис желает осмотреть зеркало.
- Да, госпожа, - еще раз склонилась Ноиль и умчалась выполнять приказ хозяйки.
Радушно улыбнувшись Андростратос, Тамара подхватила ее под руку и повела по широкому коридору. По обеим сторонам помещения были портреты, пейзажи, небольшие колонны с причудливыми вазами. Танис заметила среди всего несколько густо раскинувшихся растений с симпатичными цветами.
- Я безумно рада, что вы почтили меня своим визитом, - чуть наклонилась к магу хозяйка. - Как и было велено, я приказала слугам закрыть зеркало.
Тамара остановилась и указала рукой на стену перед собой. В двух футах от женщин возвышалась стена, с красующейся посреди тряпкой, из-под которой торчала позолоченная рама зеркала.
Танис отпустила руку Тамары, шагнула прямо.
Темнота заволакивала, но на помощь спешила Ноиль, в руках которой пылали свечи в количестве пяти штук. Маленький свет вдали коридора приближался стремительно.
- Поторопись! -прикрикнула Тамара служанке.
- Сию минуту, госпожа, - донеслось издали.
Все были в сборе, Ноиль подняла руку с подсвечником над головой.
- Снимите это, - указала Танис на закрытое зеркало.
Ноиль рывком спустила материал, прячущий за собой зеркало размером в 2 человеческих роста.
Служанка явно нервничала, и ее дрожащие руки хорошо показывали это, она побледнела, отшатнувшись от стены.
- Стоять здесь! -прикрикнула Тамара, видя, что Ноиль пытается уйти.
- Как имя вашего предка? - тихо спросила Андростратос.
- Карло Каньотто, моя дорогая.
Танис показала всем жестом отойти от зеркала на расстояние, приблизилась сама и коснулась двумя руками гладкой поверхности, сама направила взор прямо. Маг глядела себе в глаза, концентрировалась.

Танис тщетно пыталась разузнать об нечто, что могло бы беспокоить Маргариту и ее семью. С хозяйкой дома, они обошли все коридоры и заглянули в каждую комнату, где Танис подробно расспросила об любых изменениях, приобретенных вещах, отданных вещах и о вещах, которые непосредственно находились рядом с их предком от момента "всю жизнь", до момента "возле умирающего".
- Закройте зеркало, прикажите закрыть в доме все зеркала, - обернулась маг к Тамаре.
В окнах начинало светлеть, что пугала Андростратос.
Ноиль и Тамара проводили Танис к выходу, где хозяйка дома отпустила изрядно напуганную и уставшую служанку, посулив ей выходной.
- Танис, что Вы можете сказать мне?
Андростратос набросила на голову капюшон накидки, расправила маску на лице, чтобы та защитила ее от возможного попадания солнечного свет.
- В доме вашем действительно есть дух, он силен, но я не могу увидеть его. Он не хочет, чтобы я его увидела. Возможно, Вам нужна помощь более опытного мага нашей семьи.
Танис не знала, говорит ли она сама правду, или это попытка утешить свое бессилие перед очередной сложной задачей, которую она не могла решить, но девушка старалась говорить уверено и спокойно.
- Я вернусь к вам следующей ночью, возможно, что со мной будет более опытный маг, а может быть я смогу решить вашу проблему сама. Утро...
Тамара опечалилась, опустив глаза.
- Да, я все понимаю. Благодарю Вас за визит. И буду ждать Вас следующей ночью. Мы сделаем все, что от нас требуется.
Танис перешагнула через порог, но, внезапно, обернулась: - не подходите близко к зеркалам. Это может быть опасно.
Тамара кивнула.
Мага ждал закрытый экипаж, в который Танис поторопилась войти и как можно быстрее закрыться от внешнего мира.
Раздался удар хлыста, и карета покатилась прочь.

Эшер

Доминик Цинтарини в свое время был исключительно красив, и, что еще хуже, всегда хорошо знал об этом. Даже время не оказалось к нему достаточно безжалостным, чтобы с годами смазать даренную Домом породистость.
Он полулежал, опираясь о согнутое предплечье на низком красном ложе с мягкой спинкой и подлокотником, в трапезной царил полумрак, разгоняемый рассеянным светом канделябров.
- Сын мой! С возвращением! - поприветствовал вошедших родоначальник, широким и гостеприимным жестом отведя руку в сторону, однако, даже и не думая подниматься с ложа навстречу. Красно-черные дамастовые рукава его домашнего платья бесстыдно блестнули золотым шитьем.
Хозяин дома собирал волосы в хвост и носил на указательном пальце кольцо с довольно крупным, блестящим алмазом. Несмотря на улыбчивое лицо, глаза его всегда оставались холодными.
- Отец.
Элио склонил голову, приостановившись у входа, коротко и быстро окинув взглядом стол. Глава семьи любил ужинать плотно. На отполированной сотнями пиршеств столешнице были выставлены белые и темные хлебцы на стеклянных подносах, в массивных глиняных горшках парили каши, рядом в окружении зелени источали одурманивающие ароматы печеная свиная голяшка на кости и запеченная в каперсах и сыре морская рыба. На отдельном столике Мино, старый слуга, колол сыр, здесь же расположились винные амфоры и тарелки с оливками и хлебом. Пять наборов столовой посуды ясно давали понять, что в позднем ужине примут участие  еще двое родичей.
- Дорогая Франческа! - старший Цинтарини обратил свое внимание и на дочь, сверкнув белозубой улыбкой и приподнявшись. Чародейка уставилась на него холодным, безразличным взглядом, сделав вид, что временно забыла, кем именно ей приходится этот радушный человек.
Справа, со стороны колоннады, в трапезную ворвался темный, суетный вихрь:
- Эльетто! Эльетто, брат! А вот и ты. Надеюсь, ты напился не только датского вина, но и любви тамошних женщин? Говори, цел ли? Дрался ли за честь семьи? За тебя говорила добрая сталь или же, как всегда, звонкая монета? Ты привез нам успех? Деньги? Нашел жену? Продолжил род? Сестра, с возвращением. 
Вопросы были, мягко говоря, колкими.
Рейнард родился вторым. Очень похожий на своего старшего брата, он, все же, проигрывал в осанке, росте, повадках и чертах. Вторая роль была особенно заметна, когда он стоял рядом, похлопывая старшего по плечам и спине, и за этой привычной бравадой между обоими читалось глухое недовольство, балансирующее на грани долгой и мутной распри. Из-за недовольства ролями, которые определил для них отец. И недовольства друг другом.
Франческа, чтобы не попасть под братские объятья, присела за стол и кивнула еще одному прибывшему - дяде Бренно. Тот явился привычно незамеченым и некоторое время наблюдал, облокотившись о одну из колонн, полуприкрыв глаза и поглаживая рукав черного камзола. Ему чародейка кивнула, получив в ответ сдержанную улыбку.
- К столу, отец? Я голоден, как акулья утроба. Ты знаешь, брат, сколько всего произошло, пока ты прохлаждался на севере? Сколько седмиц тебя не было? А ведь город бурлит, меняется ежедневно! Иногда я боюсь и на день покинуть его - чтобы не оказаться за бортом, не у дел, не в курсе, вот как вы сегодня. Говорят, на окраинах Каэндора уже встречаются ходячие мертвяки, животные. Сам знаю одного горожанина, очень достойного бойца. Божится, что встречал такое на охоте. Ты знаешь, о чем это? А ты, сестра? Вы, маги, способны пояснить это явление? Или, как всегда, отделаетесь бесполезным обобщением? Это же не только мой знакомый с ума сошел, у Порто в лечебницах полно больных, в том числе и таких, которые утверждают, что тоже видели нечто ненужное. Вот их теперь и списывают на умалишенных. Порто при деле. А скоро выборы, ты знаешь. Дома уже вступили в гонку, победа сулит многое, слишком многое, чтобы не участвовать.
Рейнард говорил без умолку, перескакивал с одной темы на другую, но при этом очень внимательно присматривался ко всем. От его глаз, похоже, не укрылись ни усталость новоприбывших, ни беспокойная морщина на лбу у Франчески, ни кожаный тубус на поясе Элио.
- И Андростратос снова у всех на слуху. Днями Ставрос сам, лично ходил изгонять злых духов. - говорил он. - Что это, как не попытка улучшить свои позиции?
- Хватит уже об этом. Не терпится выслушать о итогах путешествия в Дат. И не то, что завтра мы расскажем Гильдии. А то, что ты, сын, видишь ценным сам. Говори. - прервал отец и Франческа прикрыла глаза, чтобы не выдать расстройства.
Элио еще мог умолчать. Пусть говорил бы обо всем - каким тяжелым был путь туда и неспокойной дорога, как приняли их в Дате эти диковатые северные люди. Как седьмицами они говорили и спорили с датцами об обустройстве торгового квартала, необходимости дать торговцам из Каэндора новые привилегии, как предлагали местным толстосумам приобщится к займам и ссудам банка гильдии. Чародейка изо дня в день ходила на встречи к женам старших местного Совета, чтобы заставить их быть сговорчивее и благосклоннее, работала ночью, нещадно расходуя данный отцом запас компонентов для отваров, смесей и паллиативов.
Как много пушнины там, он мог бы рассказать, и как добывают янтарь. Как делают приправы из протухшей рыбы. Как на копях соли и кроваво-красной киновари чахнут люди. Пусть даже говорил бы о ремеслах, об украшениях на кости и продуктах брожения, которые пьют там вместо вина. Пусть не забыл бы даже амбру, которую Франческа хотела бы до поры укрыть от цепкого отцовского ока.
Но только не об этом, не о кузнечном деле, не об оружии, не о руде…
Однако брат, в который раз подтверждая свою честность перед отцом, уверенно улыбаясь, прервал свое изложение, расчистил пространство на столе от посуды, отцепил от пояса кожаный тубус и вытряс из него короткий кинжал. Лезвие сверкнуло красными и желтыми отблесками света и остановилось, блестя полированной, почти зеркальной поверхностью.
Франческа знала, что при внимательном рассмотрении даже очень старательный человек не нашел бы на нем привычного харалуга. Никаких разводов и тонкого волнистого узора, которые так ценились любителями клинков.
- Датские кузнецы и раньше ковали неплохие мечи и ножи, но вот уже пять лет как в городе кто-то делает еще более удачное оружие. Долговечное, крепкое и гибкое. Среди датской знати ходят слухи, что подобно изготовленные лезвия режут любой доспех, как масло. Кто и как делает это - одна из самых охраняемых тайн города. Так вышло, что я заполучил один из таких ножей. Он перед вами. - сказал Элио, накрывая ладонью добычу. Родственники чуть вытянули шеи, стремясь рассмотреть находку. Рейнард даже привстал, ненароком окунув рукав рубахи в вино и тут же разразившись тихой бранью.
Пока за столом молчали, Франческа ела, незаметно следя за отцом. Дальнейший ход беседы она уже представила. Вот сейчас должен вступить дядя.
Бренно откашлялся.
- С одного клинка доходу мало. Хоть даже такой недоверчивый старикан, как я, покусился бы на чудо-нож и поверил в его возможности, в чем его польза, скажи, он один.
- Если мы узнаем, как это сделать, мы сможем сами делать лучшее оружие. Более крепкий меч и наконечник стрелы - что может стать полезнее для Каэндора?
Теперь была очередь Рейнарда:
- И вы, конечно же, знаете, как именно сделать такой нож? Так, Ческа?
Элио внимательно посмотрел на нее. В дороге это обсуждали. Брат думал, что дело в руде. Даже если бы она сейчас легкомысленно сказала, что дело, видимо, в металле, ничего плохого бы не случилось бы. 
Франческа отрицательно качнула головой.
- Не знаем.
- Но можете узнать? Ты же можешь?
Бордекки промолчала. Ей нечего было ответить, она занималась в первую очередь эликсирами для тела. А кузнечное дело, руды, угли, плавильни, крица и отбой - все это требовало внимания, доизучения, седмиц работы, а, может, и больше. И она бы даже всю дорогу посвятила отговариванию Элио от этой его веры в режущие способности и особые секреты дареного ножа (сама Франческа ничего особо выдающегося в нем так и не заметила), если бы не одно “но”.
- Вы не знаете, как повторить это, вы не можете купить достаточно такого товара и вы не знаете никого, кто может рассказать вам о способе производства. Ваш успех - это один жалкий клинок? - поинтересовался Рейнард, разламывая хлеб и неприятно улыбаясь.
- Как раз последнее у нас есть. Я привез человека и дал ему слово, что сберегу его сохранность и неприкосновенность до самого Каэндора. А он пообещал говорить, рассказать главе Дома, откуда в Дате умельцы и как устроен их промысел. В обмен на блага и безопасность. - невозмутимо ответил старший из братьев.
Франческа наконец посмотрела на отца в упор. Несмотря на задумчивую улыбку, он был недоволен. И был прав. Среди Бордекки все знали: ценность добровольного “языка” - низкая. С ним лучше не связываться потому, что кто предал раз - предаст и снова. А что стало товаром - навсегда товар. Из привезенного датца стоило бы вытянуть все знания еще тогда, в начале пути, когда он явился в лагерь, принеся на спине избитого и смеющегося брата. Принес, и заявил, что спас жизнь, получил обещание безопасности и никто его и пальцем тронуть не смеет до самого Каэндора. Пожалуй, только это и спасло его в тот день от разъяренной Франчески.
Впоследствии, в пути, она часто приходила к своей повозке с твердым намерением допросить человека “по особому”. Возможно, весь этот секрет был обманом, ложью от начала и до конца.
Ей очень хотелось так думать.
Странный человек из Дата противоречил знаниям, опыту чародейки. И ей хотелось, чтобы он оказался обычным штукарем. И тому вечеру, когда проходимец во время привала шутки ради бросил в огонь белую горючую смесь, заставив его полыхать, искриться и вспыхивать, нашлось простое и логическое объяснение.
Всю свою жизнь она считала, что такие вещи доступны только Бордекки, только ей. А, тут, поди ж ты, где-то на краю известных земель, среди диких, грязных северян, нашелся один такой. Резвый.

Отредактировано Франческа Бордекки (2015-06-12 16:42:48)